Викторов Сергей Васильевич, к.ф-м.н., заместитель директора по научной работе ГУПНИИ Космо Аэро Геологических Методов, г. Санкт-Петербург.

Если позволите, я бы начал с характеристики того момента, когда происходила работа с Луноходом, затем я расскажу о том, как я воспринимал Луноход, его конструкцию, и затем особенности работы с Луноходом, тот "человеческий" фактор. Что касается самой аппаратуры, то поскольку она является такой специальной, что я ограничусь самыми общими сведениями о ней.

Луноходы в нашей памяти связаны с событиями конца шестидесятых - начала семидесятых годов. Успешная работа "Лунохода-1" (ноябрь 1970 - октябрь 1971), "Лунохода-2" (январь 1973 - май 1973). У американцев к этому времени были большие успехи - они привезли грунт, но, насколько я помню, у них не было колесных тележек. Насколько я понимаю, тогда перед нами стояла задача показать, что мы можем двигаться по Луне, преодолевая большие расстояния, и можем проводить исследования при этом движении. Вот с этой задачей мы и приступили к работе. Тогда я работал в Физико-Техническом Институте им. А.Ф.Иоффе. АН СССР в Астрофизическом отделе, основанном по инициативе академика Бориса Павловича Константинова, который к тому времени стал уже вице-президентом АН СССР и был очень влиятельным в области работ, связанных с космосом, он как раз курировал это направление. По разработке прибора для изучения химического состава лунного грунта, как нам было тогда сказано - не просто статически в одном месте, а при движении по некому маршруту, была конкуренция в стране, и она оказалась в нашу пользу. Поэтому физтеховскому прибору было суждено стать на Луноход. Конкуренция была с институтом ГЕОХИ АН СССР, его директором тогда был академик Виноградов, который был другим вице-президентом АН СССР. То есть, тут, как бы была конкуренция двух вице-президентов, но мы этого тогда, как бы не должны были знать, и не знали об этом.

Было предложено несколько методов, которыми можно было бы проводить химический анализ лунного грунта. Мы предложили свой метод, конкуренты - свой. Но наше предложение в итоге стало частью государственного плана.

Разговоры об этом у нас возникли в узком кругу, где-то в 1966 году. Но насколько я понимаю, задача по шасси была поставлена значительно раньше. Естественно, что все это проводилось в обстановке секретности, и к этой работе имели доступ только те, кто имел соответствующую форму допуска. В общем, тогда в Астрофизическом отделе было много тематик, связанных с космическими исследованиями, в частности, с исследованиями околоземного космического пространства. И в принципе люди понимали, что в этом отделе есть группы, которые работают на "космос", но в тот момент, что что-то может двигаться по поверхности Луны, было страшной тайной. Об этом нельзя было говорить ни намеком, ни полунамеком. Это и было секретом. В этой работе участвовали две группы исследователей, первая представляла собой "физическое" направление, другая состояла из радистов, поскольку для аппаратуры требовалась электроника. При этом мы много ездили в головное учреждение, а головным учреждением было ОКБ им.С.А.Лавочкина.

Было известно, что это предприятие авиационной промышленности, потом они стали машиностроительным предприятием, а тогда они были п/я А7544. Это в Химках. Там Главным Конструктором прежде был Семен Алексеевич Лавочкин. Мы его не видели, он умер раньше, но многие сотрудники помнили его, и, надо сказать, что среди разных ракетно-космических предприятий, это ракетно-космическое предприятие выделялось своей культурой. Это, по моим впечатлениям, которые были связаны с наблюдением реального взаимодействия специалистов. Сам Семен Алексеевич, был человеком интеллигентным, мало ругался матом, и очень уважительно относился к своим сотрудникам, чего иногда не было во многих других предприятиях. Эта общая высокая культура сказывалась во всем, в работе, в общении сотрудников, вплоть до сборочных цехов.

Кооперация по Луноходу была широкой.

Напомним, что собой представляет Луноход. Это усеченный конус, в котором расположена всякая аппаратурная начинка. Шасси крепится к корпусу, некоторые служебные блоки располагались внутри контейнера, о некоторых из них поговорим позже.

Начнем с самого главного. Восьмиколесное шасси, разработанное во ВНИИТрансмаше. Как шутили, что не могло не быть восемь колес, поскольку в российских танках восемь колес. Но это шутка. В каждом колесе располагался свой мотор, но при необходимости каждое колесо можно было "отстрелить", и тогда такое колесо превращается в обычное "велосипедное колесо", которое вращается свободно и не мешает движению, на колесах были спицы, для облегчения колеса. Луноход проходил над препятствиями высотой 40 см. И он мог переходить через канавки вполне успешно. За несколько лет до начала работа Лунохода, и, естественно, до начала работ во ВНИИТрансмаше о свойствах лунного грунта было известно ничтожно мало: какой-то слой пыли, но какова его несущая способность тоже было неизвестно. Поэтому конструкторы сделали колеса с грунтозацепами, и решили дополнительно поставить прибор для изучения механических свойств грунта. Это был пенетрометр, представлявший собой некоторую лопатку, которая погружалась в грунт. По сопротивлению, которое грунт оказывал этой лопатке при ее вращении, судили о механических свойствах лунного грунта, было еще "девятое колесо, которое свободно катилось и определяло "истинный" путь, пройденный луноходом.

Из приборов, обеспечивающих живучесть Лунохода, необходимо выделить изотопный тепловой источник. Напомню, что лунный день длится две недели и лунная ночь тоже две недели. И по расчетам, и по измерениям температура на Луне ночью на грунте, и, соответственно, на корпусе минус 120-150 градусов. Надо было обеспечить тепло внутри лунохода ночью с помощью какого-либо источника тепла. Эту функцию и выполнял изотопный источник. Это была отдельная разработка. Сам изотопный источник тепла располагался снаружи, через него продувался воздух, который и обогревал луноход лунной ночью. А лунным днем был специальный клапан, который закрывал путь газу, обогревавшему Луноход, и тепло из изотопного теплогенератора "сбрасывалось" в окружающее пространство.

Теперь по вопросам энергообеспечения. Были использованы самые лучшие аккумулятора, которые в то время мы могли сделать в нашей стране. Их производили в нашем НПО "Источник", они работали в буферном режиме.

Для подзарядки аккумуляторов служила солнечная батарея, которая располагалась на внутренней поверхности крышки. Ее положение могло регулироваться, луноход разворачивался для этого также, а на ночь она закрывалась.

Никогда в жизни луноход не ходил без специальной "шубы", толщина ее была около 20 см. Из-под "шубы" выступали только колеса, антенны, телекамеры и телефотометры. Состав "шубы" теперь не секрет. Она состояла из тонких полотнищ металлизированной майларовой пленки, разделенных между собой "тряпочными" слоями, чтобы полотнища не слипались. И интересная деталь: в штате любого космического предприятия всегда было 10-20 портних, которые вручную, с помощью ножниц, иголок, ниток, со специальными лекалами, одевали аппарат в эту "шубу". И перед операцией погрузки, они, как правило, ночью сидят и обшивают аппарат в эту "шубу". Такой вот необычный парадокс - портниха в штате космического предприятия. Нитки, потребляемые ими, шли в больших количествах. Шпульки возили в больших ящиках, поскольку их надо было иметь много, были еще специальные маляры, которые специальной краской с заданными свойствами покрывали части аппарата, не укрытые шубой, после окраски специальными приборами измеряли альбедо аппарата.

Управление Луноходом осуществлялось по радиолинии, для этого использовались различные антенны - есть антенна ненаправленная, и управляемая остронаправленная антенна, он могла вращаться, и ее постоянно направляли на Землю.

Зрение Лунохода обеспечивали две камеры

Для Арнольда Селиванова это был первый успех после Луны-9. У него был Тучин.

Телевидение было малокадровым, было несколько режимов работы. Те, кто водил луноход, получали картинку, а луноход при этом шел дальше, и пока картинка снова обновлялась, Луноход опять проходил еще расстояние. Таким образом, движение было в определенном смысле без непрерывного визуального сопровождения. Сигнал шел в одном направлении с учетом дешифровки около 2,5 секунд. Это создавало большие трудности для экипажа. При этом очень помогала панорамная съемка, выполнявшаяся время от времени телефотометрами. Имелась вертикальная панорама, и горизонтальная панорама.

Управление луноходом велось с пункта управления под Симферополем, поселок Школьное. Остановка автобуса "Школьное", до ворот довозили, а дальше только по пропуску. Всю работу по управлению луноходом вел экипаж, в который входили: командир, водитель, штурман, бортинженер, оператор остронаправленной антенны. Командир осуществлял общее руководство. Был водитель лунохода, он отвечал за выдачу команд на движение, управление осуществлялось с пульта, там были рычаги. Был штурман. Он отвечал за планирование курса, за прокладку его. Он в принципе должен был отвечать и за то, сколько мы проехали. Военный штурман - член экипажа всегда получал большую помощь от штатского штурмана и научного руководителя работ (от АН СССР) им был Борис Викторович Непоклонов, он очень быстро соображал, был опытный геодезист. Он был сотрудником МИИГАИКа. Он очень рано умер. После работы с луноходом Б.В.Непоклонов стал зам директора ЦНИИ ГАИКа, потом он стал работать в центре исследования природных ресурсов (Гос НИЦ ИПР).

Для штурманов была интересная задача - выйти в заданную точку. Б.В.Непоклонов строил карту поверхности Луны. Этим он занимался, это его работа. Он был очень эрудированным человеком. Я смотрел на них, и видел, как быстро он находился в сложных ситуациях. Был еще и бортинженер, он следил за состоянием систем Лунохода. И должен быть постоянно готов к тому, чтобы дать сведения о способности к движению Лунохода в любой момент времени. И был человек - оператор ОНА (остронаправленной антенны). Шутили, что он был ОНА (ударение на первом слоге), то есть занимался "онанизмом". У него был свой канал связи для управления положением антенны. Если он терял правильное положение, то все останавливалось, и снова ловили направление на Крымский полуостров.

На втором Луноходе телекамеры расставили по иному. И добавили еще одну третью телекамеру.

Подбираемся к аппаратуре РИФМА. Впереди стоял "ящичек", у которого были "ушки". Здесь была штанга, и две панели, которые жестко закреплены. Все это было закреплено так, чтобы не ухудшать клиренс. Принцип работы состоял в следующем. Когда вы облучаете поверхность Луны довольно мягким рентгеновским излучением, то каждый атом, испытавший возбуждение, испускает характеристическое излучение, характерное для данного вещества. Основные элементы в лунном грунте это - магний, алюминий, кремний, калий, кальций, железо, кислород. Кислород не определялся. Задача в том, чтобы посмотреть, как концентрация этих элементов меняется при движении по трассе перемещения Лунохода. Были, так называемые, моря, были материки, которые были посветлее. Были переходы от морей к материкам. Там должен был наблюдаться "переход" от одного вида поверхности к другому. И вот это метод называется рентгенофлуоресцентный метод. Идея такая, что эти две панели, вынесенные перед луноходом, каждая из них имела в своем составе несколько сотен "таблеточек" с радиоактивным веществом, которое путем перехода продуктов своего распада через подложку, давало мягкое рентгеновское излучение. Рентгеновское излучение называется "мягкое", если энергия его квантов невелика - до нескольких тысяч электроновольт. А атомы грунта флуоресцировали, и это излучение фиксировалась датчиками, которые располагались в центральном выносном блоке, вот в этой средней "коробочке". Это были отпаянные пропорциональные счетчики. Пропорциональные счетчики при получении квантов с разной энергией выдавали импульсы различной амплитуды, а по числу импульсов с данной амплитудой судили о содержании данного элемента в породе. Речь шла об амплитудном анализе. Эту работу по анализу осуществляли два других "ящичка", расположенные уже внутри Лунохода, это был амплитудный анализатор спектра. Эта информация транслировалась на Землю. Работали по К-альфа линиям от 1 кэВ. до 6 с лишним кэВ. Находясь в центре управления, мы могли определять химический состав. Особенность в том, что "мягкий" рентген поглощается доже тонким слоем воздуха, но на Луне вакуум, и это было удобно. А при отработке на Земле использовали большую вакуумную камеру, расположенную в ОКБ им. С.А.Лавочкина, внутренний диаметр, ее был около 1,2 метра. Все сигналы выводили через герморазъемы.

На втором луноходе мы сменили источники, чтобы лучше чувствовать железо, установили дополнительно космический счетчик для регистрации космических лучей. И в один из счетчиков встроили радиоактивный репер, который позволял проверять все время работоспособность аппаратуры. Режим управления улучшился, нам дали больше команд на втором луноходе. Американцы на своих аппаратах делали работу на альфа-источниках. Но это было технологически сложнее. Они должны были очень точно к запуску выстроить такой источник. А поскольку они был короткоживущие, то это создавало проблемы. Мы же источники закупали, и ставили. Если смотреть по тритию, а в нашем источнике использовался металл, наполненный тритием, то по нему интенсивность источника была несколько тысяч Кюри, но рентгеновское излучение получалось мягкое. И для нас все обошлось без вреда.

В ходе работы с луноходом режим жизни был такой - две недели в Симферополе, а потом две недели в Ленинграде. Поскольку работа с первым луноходом шла одиннадцать месяцев, то есть почти год, то всем надоела эта езда, ведь для обеспечения связи и управления собиралась команда около 100 человек. В шутку, конечно, но водителям иногда предлагали: "Сделай что-нибудь!". Но потом в один из приездов луноход не "проснулся".

Вопросы.

А.Л.Кемурджиан: "Почему Вы в дальнейшем вышли из игры?"

После Луноходов была программа у В.П. Бармина по луной базе. Там было пятьдесят томов предложений, по исследованию солнечного ветра, лунной пыли и т.д. и т.п. Очень любопытные исследования намечались по электростатике, но лунная программа в СССР официально закончилась. И большая группа научных сотрудников занялась изучением природных ресурсов Земли. Возник Государственный НИИ Центр изучения природных ресурсов. Он был частью Гидрометеослужбы. И многие перешли на исследование Земли из космоса. Я, например, стал руководителем лаборатории, которая занималась в Государственном Океанографическом институте изучением океана из космоса. Я тогда читал в политехнике курс по дистанционному зондированию Земли из космоса. Это был первый подобный курс, речь там шла об изучении Луны и планет, но уже и изучение Земля из космоса там было представлено тоже.

Но лунной программы не было. В физтехе была группа, которая занималась рентгеновской астрофизикой. Там остался Мазец, он стал член-корр. АН СССР. Но умер Б.П. Константинов, и организационно этот вопрос решился не в нашу пользу.

Б.П.Константинов ушел из жизни, и все оборвалось. Но справедливости ради надо признать, что ГЕОХИ (институт Виноградова) был профильным институтом по грунтам. Правда, наш Физтех оказался первым в исследовании химического состава грунта Луны прямыми методами.