Рецензия на книгу Владимира Сыромятникова

Говорят, человека встречают по одежке. Часто это, к сожалению, так. В то же время книгу судят по обложке, и это – наверно, правильно, так и должно быть, для этого и конструируют обложку, стараются сделать ее «говорящей» и броской.

Когда смотришь на обложку «100 рассказов о стыковке и других приключениях в космосе и на Земле» нет сомнений в том, о чем эта книга. Она о космической технике, о полетах в космос от начала и до конца. Но если вглядеться в обложку повнимательнее, в ней можно увидеть не только броскую космическую символику, но и разглядеть примечательные детали.

На первой странице обложки на фоне черного звездного неба изображено восточное полушарие нашей Земли, на котором помечены характерные названия, относящиеся к отечественной космонавтике: Королев, Москва, Байконур. В правом углу изображена находящаяся в ущербе Луна. Вокруг Земли по эллиптической орбите летает космический корабль, в контурах которого можно распознать всем сегодня знакомый «Союз». Наш корабль почему-то отвернулся от Луны и над этим тоже стоит тоже задуматься.

Если перевернуть книгу, то на задней странице обложки бросается в глаза изображение западного полушария, на котором выделены атрибуты, связанные с американской астронавтикой: Хьюстон и Мыс Канаверал. Летящий по орбите космический корабль «Аполлон» устремлен к ночному светилу, представленному здесь в полнолунии и это, если вдуматься, ассоциируется с первым полетом землян к Луне.

Заглянув дальше в книгу, листая обильно иллюстрированные страницы, можно увидеть очень много ракетно-космического: контуры других космических кораблей и ракетоносителей, много знакомых лиц людей, внесших выдающийся вклад в советскую космонавтику. Среди них академики Королев и Келдыш, космонавты Гагарин и Терешкова, Комаров и Феоктистов. Дальше на страницах появляются фотографии героев американского космоса: знаменитые астронавты Шепард и Олдрин, и менее известные россиянам создатели первых космических кораблей, и даже президент Кеннеди, поднявший, как известно, американскую нацию на выдающееся свершение ХХ космического столетия. Уже эти фрагменты и иллюстрации возбуждают интерес читателей, которым знакома история полетов в космос.

Книга открывается предисловием, написанным академиком Чертоком, введением и прологом самого автора. Эти начальные страницы еще сильнее затрагивают интерес читателя. Становится ясно, что автор рассказов стал работать у Королева, в ОКБ-1, тогда очень секретном НИИ-88 в подмосковных Подлипках, еще до того, как в космос был запущен первый Спутник и то, что он в последующие годы принимал активное участие во всех основных проектах этого теперь открытого, всем известного РКК (ракетно-космическая корпорация) «Энергия» имени академика С.П Королева.

Я стал искать художника обложки и, не найдя, понял, что ее сконструировал сам автор книги, конструктор стыковочных механизмов и других космических систем, решивший рассказать о своем пути в космонавтике. В этом отношении, рассказ «Конструктор: теория и практика» примечателен прежде всего тем, что в нем говорится о становлении молодого инженера. Его короткий, но все же извилистый путь к самостоятельному конструированию интересен и поучителен. Наглядные примеры из практики конструирования ракет в ОКБ-1 хорошо иллюстрируют работу инженера в области высоких технологий. Здесь дана также общая картина жизни творческого коллектива того времени – Хрущевской оттепели конца 50-х – начала 60-х. Еще один интересный вопрос, каким конструктором был сам Королев; все это непростые нюансы стиля руководства первого Главного Конструктора РКТ огромным творческим коллективом, который работал в напряженном режиме и бешеном темпе в течение многих лет. Здесь есть, над чем задуматься, и есть, чему поучиться. Думаю, что в целом книга может стать прекрасны учебным пособием для студентов и преподавателей вузов.

Еще одной отличительной особенностью 1-й части книги с подзаголовком «20 лет назад» состоит в том, что в конце приведено содержание 2 части («20 лет спустя»). Во введении автор объяснил происхождение этих названий, и привел факт, известный всем, кто прикасался к французскому языку: в нем нет слова восемьдесят, а есть только «четыре раза по двадцать – 4х20». Действительно жизнь человека состоит, как правило, из 3-4-х десятилетий, из которых только два являются по-настоящему творческими, созидательными.

Два прошедших десятилетия тоже оказались по-настоящему творческими как в истории мировой космонавтики, так и в жизни автора книги. Они отмечены величайшими свершениями в освоении космического пространства.

Свромятников оказался непосредственным участником этих событий. От него мы узнаем очень много нового о том, как развивались космонавтика и астронавтика в обеих странах, в СССР и США, как они стремились опередить друг друга на космических орбитах, в том числе, о легендарной теперь лунной гонке.

Примечательно, что Спутник, как первооткрыватель космической эры, появляется в книге сразу уже на второй странице обложки, как предтеча основной космической темы. Молодой специалист Сыромятников стал участником этого свершения и детально рассказал о том, как создавался этот поначалу очень секретный объект, и кто был кто в этом свершении, и как удалось нам в России, разоренной Войной, обогнать первый заокеанский сателлит, «обштопать» зажиточных американцев, их всех вместе с отборной «зондер-командой» под руководством самого фон Брауна, вывезенного Янками из поверженного Красной армией Третьего рейха.

А дальше был гагаринский «Восток», опередивший американский «Меркурий» с их будущим «космическим» адмиралом Аланом Шепардом. В этом рассказе, окрашенном эмоциями участника этих исторических событий, продолжается одна из основных линий повествования – соревнование двух супердержав за первенство на Земле и в космосе. Вся первая глава книги, так или иначе, связана с этой доминирующей особенностью послевоенных десятилетий.

В книге много ярких страниц. Каждый из рассказов открывается коротким представлением, иногда заставкой в виде одного-двух абзацев; некоторые из этих миниатюр написаны, можно сказать, в стиле белого стиха.

Автору книги удалось многое, прежде всего, надо подчеркнуть, что он не только приводит отдельные характерные детали и дает описание интересных частных событий, в которых принимал непосредственное участие, но и представляет их на фоне объективных условий и субъективных факторов того времени с учетом политики руководства обеих стран, СССР и США.

В частности, приводятся примеры того, как повлияли решения высших руководителей обеих супердержав – у нас Хрущева и Брежнева, в Америке – Кеннеди и Никсона – на развитие космических программ. Эти в целом известные исторические факты представлены в книге по-новому, можно сказать, с неожиданной стороны.

Особое место в книге занимает образ Королева. Казалось, теперь мы уже все знаем о том, какие испытания выпали на его долю в конце 30-х – начале 40-х и какой вклад внес в отечественную космонавтику этот гений российской науки и техники после освобождения из ГУЛАГа. Страна была обязана ему не только тем, что под его руководством создали первую МБР (межконтинентальную баллистическую ракету), сконструированную способной выводить полезный груз на космическую орбиту, но и тем, что, несмотря на оторванность от мировой научной общественности, находясь «за забором», он успевал внимательно следить за планами и делами заочных соперников за океаном. Не кто иной, а именно Королев стал в 1957 году инициатором создания ПС – простейшего спутника и сделал это очень вовремя, а затем приял все меры, чтобы опередить американцев вместе с работавшим на них другим гениальным ракетчиком – немцем фон Брауном.

Как на втором спутнике полетела собака Лайка еще одно удивительное достижение советской космонавтики и еще один подвиг Королева, совершенный им по настоянию Хрущева в честь 40-летия Советской власти.

В конце рассказа «Наш спутник стал первым» Сыромятников пишет (стр.63): «Как стало известно позднее, лишь самые первые годы космической деятельности Королева были почти безоблачными. Почти, потому что уже наметился разлад между ним и главным ракетным двигателистом Глушко, все активнее становился М.К. Янгель, главный конструктор боевых ракет в Днепропетровске, а вскоре на горизонте замаячила пока еще не очень заметная, но почти зловещая фигура В. Челомея».

В это же время за океаном стали принимать экстренные меры, чтобы ликвидировать неожиданное, можно сказать, свалившееся на голову отставание Америки от все еще лежавшей в руинах страны Советов. В нашей российской литературе, пожалуй, впервые рассказано детально о том, какие меры начали предпринимать американцы, чтобы догнать и перегнать русских в космосе, и кто были эти люди (будущие коллеги Сыромятникова по проекту «Союз-Аполлон») из легендарной «группы, озадаченной космосом», с чего фактически начиналось всем известное теперь, знаменитое НАСА.

Хотя эти факты известны, но только из «100 рассказов» становится ясным, как дальше стала развиваться пилотируемая космонавтика в СССР и США, как создавались первые космические корабли «Восток» и «Меркурий», как нам удалось опять опередить американцев, запустив на орбиту Юрия Гагарина, и как, несмотря на, казалось бы, грандиозный успех, стало меняться отношение Хрущева к Королеву.

Уже название рассказа «Первый человек в космосе. Последствие на Земле» может заинтересовать внимательного читателя; действительно его ждет немало интересного и даже неожиданного. Сам по себе этот рассказ прекрасное представление (короткое, но почти исчерпывающее) о подготовке и первых полетах человека в космос, у нас – из казахских степей, у них, за океаном, – из заболоченного мыса Канаверал. И все же самое неожиданное ждет читателя в конце этого рассказа.

Экстремизм стал одной из самых отличительных сторон ХХ века. В отличие от других стран, в России он присутствовал непрерывно от начала и до конца, повлияв на все стороны нашей жизни. В начале 60-х он разразился в очередной раз в виде волюнтаризма Никиты Хрущева. Не избежали его авиация и РКТ. Более того, он сыграл трагическую роль в судьбе Королева, в реализации его планов освоения космоса. Об этом написано в книге ясно и убедительно. Это стоит прочитать всем, кому интересна наша история. Это относится и к истории создания корабля «Союз», летающего до сих пор, и об американских «Близнецах» («Джемени»), программе очень короткой и очень яркой. Написано обо всем, об этом тоже эмоционально.

И все же рассказом, наиболее насыщенным событиями разного характера и масштаба, является повествование под названием «К Луне и на Луну»; он, прежде всего, о том, как и почему мы не слетали к ночному светилу, и как это удалось сделать американцам. Там, в этом рассказе, об этих космических программах, уникальных по своему размаху и новизне, написано достаточно коротко и в то же время обо всем, о главном; так до сих пор не написал об этом, пожалуй, никто. С этих страниц смотрит на нас весь спектр участников, от политиков и главных конструкторов до астронавтов, совершивших первые межпланетные путешествия и принесенных в жертву на Земле, а также простые люди, следившие за этими событиями «с улицы».

Если продолжить большую тему о космонавтах и астронавтах, то особое место в книге занимает рассказ «Искусственная тяжесть». Судя по содержанию, это название можно толковать по-разному: оно относиться как к уникальной, никем не повторенной технической системе, так и к относящимся к космосу физическим с социальным явлениям. Как написал Сыромятников (стр. 179): «…Этот беспрецедентный проект, который не удалось повторить ни кому до сих пор, стал лебединой песней нашей совместной работы с С.П. Королевым. К большому сожалению, сделать это не удалось. Работа оборвалась на заключительном этапе, когда все было подготовлено к полету; оборвалась неожиданно и резко, как будто кто-то перерезал трос, на котором крутился космический корабль, вращавшийся на орбите».

Далее в этом рассказе говорится о том, что ее автор назвал «искусственной невесомостью»; иными словами, речь идет о том статусе, который приобретают временные небожители после возвращения из космоса на Землю. Возможно, не всем понравилось то, о чем говорится в этом, впрочем, также как и в некоторых других рассказах. Однако наша человеческая природа действительно очень противоречива, и надо говорить о двойственности этой природы, о природе «голой обезьяны» (название известной книги Д.Мориса, лауреата Нобелевской премии), о неразрешимых постоянных противоречиях и их роли в нашем человеческом сообществе.

Книга называется «100 рассказов о стыковке», но фактически ее тема гораздо шире: она о советской космонавтике и об американской астронавтике в период острого соперничества и тесного сотрудничества, она о достижениях и неудачах в нашей .стране и за океаном

В середине 60-х началась полоса провалов и трагедий в советской пилотируемой космонавтике. Рассказ 1.13 начинается с настоящей трагедии, которой обернулась для нас неожиданная смерть Королева. Образ главного конструктора выписан здесь объемно, с разных сторон, и крупными мазками и отдельными штрихами, характеризующими эту многогранную и, можно сказать, артистическую личность. После этих страниц становится понятным, какую роль он играл во всем многоступенчатом процессе осуществления космических программ, и как трудно, практически невозможно, было заменить его после внезапной смерти.

Медленно, постепенно приходила в себя советская пилотируемая космонавтика. Опять же очень субъективными были порой решения, которые принимали руководители страны и РКТ. Тем не менее, накопленный потенциал приносил порой выдающиеся результаты. Пожалуй, самым ярким из них стала первая автоматическая стыковка. Рассказ «Первая стыковка стала событием» открывается блестящей миниатюрой: «…Произошло, свершилось техническое чудо. Действительно, выстрелив ракетой в небо, через полчаса по радио обнаружили, что самая головная часть этой огромной ракеты попала туда, куда надо, куда целились; и там, в почти бесконечном космосе, где и тела-то движутся не по прямой, а по каким-то своим «кривым» законам и траекториям, там на «кривой» орбите, эта уникальная ракетная головка нашла себе подобный аналог, хитроумно сблизилась с ним и нежно соединилась. Спроектированное и изготовленное тысячами людей на Земле, затем испытанное по кусочкам в земных условиях, в итоге сложенное в единую систему, оно сработало в космическом пространстве так, как изначально было замышлено.

Самым важным в этом по-настоящему космическом деле оказалось то, что уникальное достижение не стало научно-техническим трюком, чтобы только показать, лишь продемонстрировать, на что способна страна Советов, как это неоднократно бывало у нас; оно положило начало целому направлению в пилотируемой космонавтике, сначала советской, а затем международной. Можно без преувеличения, что автоматическая стыковка стала одним из краеугольных камней, на которых держалась и продолжает держаться техника пилотируемого космического полета».

Далее, как, впрочем, и во многих других рассказах, автору удалось достаточно просто объяснить сложную специфику полетов по космическим орбитам и описать технические средства, которые позволяют это делать. На этих страницах видны также живые люди, связанные с этой техникой и в космосе, и на Земле.

Завершается 1-я глава, в целом посвященная острому соперничеству космонавтики и астронавтики, четырьмя рассказами о том, как зарождалось основное направление в области пилотируемых полетов в космос – долговременные орбитальные станции, впоследствии знаменитые ДОСы. Это живые интересные рассказы активного участника этих удивительных дел и событий, начиная от начальной идеи, которая инициировала целую программу, сравнительно короткой, но очень напряженной работы, и последовавших за ней взлетов и падений во всех смыслах этого слова. Эти удивительные события апреля-мая 1971г сопровождались загадочными, чуть мистическими происшествиями, которые следовали одно за другим.

Как известно, космос начинается на Земле. В «100 рассказах» можно найти немало страниц, из которых многое становится ясным, в чем были причины успехов советской РКТ. Одним из двигателей постоянного прогресса стала прикладная наука, рассказ о ней открывается заставкой, в которой коротко и образно нарисована общая картина того, как одним сталинским указом развитие высоких технологий ускорилось многократно в послевоенном СССР. После разрушительной войны, победы в которой была поразительным свершением этого обездоленного, но героического народа, которому предстояло совершить еще одно чудо - научно-техническую революцию, к сожалению, в очередной раз нацеленную на совершенствование военной техники, в том числе РКТ. На этом фоне пилотируемая космонавтика служила стимулом развития и пропагандой дела социализма.

В заставке рассказа Сыромятников пишет: «…Получение научных званий приобрело большой практический смысл после того, как по знаменитому указу Сталина ученые страны получили огромные привилегии… Дополнительно специалист, защитивший диссертацию, как летчик-истребитель времен войны, лично сбивший вражеский самолет, или солдат, гранатой подбивший «свой» танк, самоутверждался этим личным достижением на фоне общих успехов всей кампании».

На ряде, в том числе и на собственном примере автор рассказал, как прикладная наука и техника способствовали взаимному развитию и прогрессу, стимулировали и дополняли друг друга. Шуточные и сатирические эпизоды рассказа, а также «автопортретный» шарж дополняют эту прикладную научную миниатюру.

В этом научном рассказе Сыромятников также отвечает на риторический вопрос, был ли Королев настоящим ученым. Полемизируя с такими известными космическими авторитетами, как академик Раушенбах и космонавт Феоктистов, он убедительно показал, что значит делать настоящую науку, требующую коллективных усилий, и как это делал сам Королев

Все это – прекрасный пример для подражания и не только для молодых ученых, но и для руководителей разного ранга, в том числе, потенциальных стратегов, которые в принципе должны определять будущее страны.

Вторая глава книги посвящена уникальной программе – экспериментальному полету «Аполлон-Союз» (ЭПАС), который помнят многие, кому привелось жить в 70-е годы, и кому интересна история советской космонавтики. В рассказах этой главы можно прочесть о многих сторонах этой программы.

В наше время сотрудничеством в космосе не удивишь никого, а 30 лет назад, в начале 70-х, когда международная напряженность казалась непреодолимой, образовался неожиданный уникальный пробел. Этот оазис в пустыне холодной войны, как назвал ее автор, зародился на фоне разрядки напряженности благодаря инициативе и усилиям ряда государственных и научно-общественных деятелей. Среди них автор выделяет президента Никсона, который вопреки многочисленным приверженцам антисоветизма последовательно проводил линию на сближение, как казалось тогда, непримиримых соперников и лично поддерживал международное сотрудничество в космосе, однако, сам, в конце концов, стал жертвой этой нестандартной политики. В рассказе «Введение в ЭПАС» и в ряде эпизодов по ходу других рассказов хорошо представлена эта общая политическая обстановка и другие особенности того уникального времени. Например: «Нам удобно жилось в советском представительстве при ООН, за исключением одного. При нашем входе и выходе антисоветские евреи, начитавшись, наверно, Солженицина, кричали: «Русский фуй, русский фуй…». Наши объяснения, что мы не по этой части, а по международной стыковке, без всяких там половых причиндалов и политикой вообще не интересуемся, видимо, оказались не убедительными. Стыковка – это уже сотрудничество, а значит, политика. Тогда мы не понимали, что эти, казалось бы, мелкие хулиганские действия составляли лишь часть широкой, хорошо продуманной и скоординированной кампании против разрядки, которая уже через полгода с небольшим привела к отставке президента Никсона и постепенному возврату к холодной войне».

От политики автор книги переходит к совсем другой, можно сказать, неожиданной теме. Одной из особенностей космической стыковки является «половая окраска» соединяемых, спариваемых на орбите конструкций. Термин «папа-мама», male&female проходят через всю книгу. При выборе типа, соединения космических кораблей «Союз» и «Аполлон» была выбрана так называемая андрогинная конфигурация. Не очень продвинутый в этой области читатель узнает, что первыми андрогинами были древнегреческие боги, а самый знаменитый из них - Гермафродит, сын Гермеса и Афродиты. Вечная тема получила во 2-ой главе политическую окраску. По словам коллеги автора - Кэдвела Джонсона, конструктора капсулы «Меркурий» и других первых американских космических кораблей, никто не хотел играть роль «мамы» так высоко над Землей, на глазах у всего мира.. В результате, «Союз» и «Аполлон» стыковались андрогинным способом, два раза: в активном и пассивном режимах. Вот так!

Мне на глаза попалась заметка В. Губарева, журналиста и писателя, многие годы освещавшего космические проекты. Самым неожиданным в этой публикации под названием «Стыковка на орбите: тайны открывается только сегодня» оказалось то, что ее автор обнаружил для себя много неизвестных ему, можно сказать, сенсационных фактов об очень известном проекте «Союз-Аполлон».

Действительно, это еще раз стоит подчеркнуть, ЭПАС оказался в каком-то смысле загадочной программой от самого начала, когда, казалось, сотрудничество соперничавших стран, да еще в области, в которой особенно охранялись секреты самых высоких технологий, были почти немыслимы. И дальше, через всю программу красной нитью прошла трудно объяснимая цепочка неожиданных событий.

Во 2-й главе в свойственном ему стиле Сыромятников дает общую политическую и научно-техническую характеристику конца 60-х – начала 70-х, включая положение в советской космонавтике и американской астронавтике, а затем переходит к описанию детальных событий, рассказав о том, с чего начинался ЭПАС, и как развивалась эта первая международная программа. Как и в первой главе, повествование развивается многосторонне, многогранно: политика и техника, события и люди, судьбы и свершения. Интересен эпизод, описывающий отречение президента Никсона «от престола».

«В начале августа наступил заключительный этап открытой антиниксоновской кампании, свидетелем которой мы стали. Мы даже не могли себе представить, чтобы еще до отставки о действующем президенте по телевидению на всю страну можно было сказать: «Это уже дохлая крыса, которую осталось только взять за хвост и вышвырнуть из Белого лома». Через пару дней, 8 августа, в субботу, Джек Уэйт предупредил нас, что в 3 часа ожидается выступление опального президента. До сих пор лицо Никсона, мокрое от слез, стоит перед моими глазами.

Тогда мы не понимали, как сильно это событие отразится на отношениях СССР и США и на наших совместных космических проектах».

В упомянутой заметке Губарев написал: «Теперь мне стало понятно, почему после возвращения на Землю, во время наших поездок по СССР и США, Дик Слейтон (пилот стыковочного модуля) всегда держался в тени, за спиной своего командира Тома Стаффорда. Кстати, также вел себя и Вэнс Брандт. Оказывается, и у него была своя вина перед командиром. Ведь ошибка второго пилота поставила экипаж «Аполлона» на грань гибели… Вэнс не включил тумблеры… и парашюты не раскрылись,… а в спускаемый аппарат стали засасываться токсичные газы,… и астронавты получили три четверти смертельной дозы».

Надо бы добавить, что Сыромятникову, похоже, удалось вникнуть не только во сногие технические детали, но и в тонкие психологические нюансы грубейших и загадочных ошибок этих асов американской авиации и астронавтики. Он написал: «До сих пор астронавты, уже на «Спейс Шаттле», летают по своей «поваренной книге», читая этот “check-list” вслух пункт за пунктом. Этого-то Слейтон, похоже, не умел. К тому же его авторитет был настолько велик, что на него равнялся не только новичок Брандт, но и сам командир, Железный Стаффорд. На Земле они тренировались по инструкции, а в космосе – пилотировали, похоже, «по Слейтону». При возвращении на Землю это им дорого обошлось. »

Следует выделить еще два специфических момента первой международной программы: это первое погружение советских ученых и инженеров в капиталиятическое окружение и неизбежная в те времена реакция советских административных и наблюдательных органов, прежде всего - КГБ, на эту «вольность», почти недозволенность в стране Советов. Рассказы «Дома, на нейтральной полосе и за границей» и особенно «Неприятности дома» образно, на живых авторских примерах описывают условия, в которых привелось жить и работать передовому отряду советских космических специалистов. Последний из них начинается следующей заставкой: «По сути, это неприятный рассказ, и не только потому, что в нем говорится о неприятностях, с которыми мне и моим товарищам привелось столкнуться после жаркого лета в Хьюстоне. Это рассказ о темной стороне ЭПАСа, он повествует о тех ненужных осложнениях, с которым приходилось сталкиваться нам, открытым участникам международного проекта. Эти обстоятельства унижали наше человеческое достоинство и превращали нас, по определению, представителей передового отряда советских специалистов в каких-то неполноценных «гомо советикус» в глазах наших американских коллег.

Я писал этот рассказ с неприязнью: как будто снова, как и 20 лет назад, приходилось оправдываться в мелких проступках, которые совершал и которые – нет. Наверно, поэтому я старался окрасить свое повествование юмором, не знаю, насколько это оказалось уместным и насколько мне это удалось.

Режим, принуждавший нас вести «двойную жизнь», уже этим ставил нас в двусмысленное положение, заставляя лукавить без особой нужды. Но этого оказалось мало. Советская мораль – тема большая непростая и неоднозначная. Советский человек за границей – это еще более искаженное явление…».

Вот так!

Все это было и печально и смешно, а в целом – очень грустно. Но люди есть люди, они, как правильно пишет автор, были разными, всегда и везде, и в КГБ - тоже. Плохо, если общественная система поощряет плохие, низкие человеческие инстинкты, а не стремится подавлять их в людях. Во все времена уровень общественной морали определял здоровье человеческого сообщества. Все общественные и государственные институты должны работать на повышение морального климата общества, если государство к этому конечно стремится. Обман, преступления, безнаказанность ведут к разложению. Все это можно наблюдать и сегодня, и в нашей стране, и в более цивилизованных странах.

В конце книги приведено содержание 2-й части, второй половины «100 рассказов о стыковке». Названия рассказов дают представление о том, что можно будет прочитать, как мы надеемся, в ближайшем нашем будущем. Эта надежда основывается на имеющейся информации о том, что все рассказы в основном написаны, хотя и не закончены прежде потому, что излагаемые события неразрывно связаны с текущими космическими программами, а они продолжаются сегодня.

До новых стыковок и встреч на страницах «100 рассказов» Владимира Сыромятникова, не только выдающегося космического инженера, но и, безусловно, талантливого писателя..

Последняя ремарка: на обратной странице обложки приведен авторский девиз – КНИГА, как и СТЫКОВКА, это тоже СОБЫТИЕ. Похоже, этот девиз состоялся. Так что эту книгу стоит прочитать каждому, кому интересна история космонавтики.

Ноябрь 2004г.